Михаил Леонтьевич Григолашвили (Григорашвили, Григориев) принадлежит к числу пионеров русской авиации. Учившийся в Петербургском институте инженеров путей сообщения, посвятил себя летному делу. Изучив по скудной тогда русской специальной литературе теоретические основы воздухоплавания, он для практического и теоретического усовершенствования также отправляется во Францию. После блистательного окончания авиационной школы известного французского авиатора Пишофа, расположенной недалеко от Парижа, он получает предложение остаться инструктором при школе, но возвращается в Россию. Здесь Григорашвили поступает механиком на завод Первого русского товарищества воздухоплавания и строит аэроплан «Блерио». Вскоре он был приглашен инструктором и преподавателем в авиационную школу Петербургского императорского аэроклуба. Став опытным пилотом, Григорашвили начал в целях пропаганды устраивать показательные полеты с фигурным пилотажем в Петербурге и в других городах России.
Сохранились сведения о полетах М.Л. Григорашвили в Томске в октябре 1911 года. На томском ипподроме, где состоялся полет, было такое большое и беспорядочное скопление людей, жаждавших увидеть человека в воздухе, что губернатору пришлось в помощь полиции вызвать сотню казаков из местного гарнизона для наведения порядка. Невзирая на неблагоприятные условия — узкую взлетную дорожку, прорытую среди сугробов снега, а также усиливающийся ветер, грозивший сорвать полет, мужественный пилот Григорашвили, пишет очевидец, окинув взором многотысячное скопление народа, с нетерпением ожидавшего его полета, решил взлететь и, сопровождаемый ликующими криками толпы зрителей, сделав два круга на высоте более 80 метров и продержавшись в воздухе минут 4 – 5, опустился. Все бросились к нему, подняли на руки и стали качать.
В последующие дни Григорашвили еще дважды повторил свои полеты на томском ипподроме, который снова был переполнен народом, несмотря на будничные дни. Чтобы подняться на такой несовершенной машине, как «Блерио», да еще при неустроенной взлетной дорожке и в нелетную погоду, надо было быть настоящим героем, пишет в заключение автор заметки.