Туркестанов Петр Николаевич

 Пётр Николаевич Туркестанов (22.01.1830 - Москва, 3.09.1891) (отец митрополита Трифона Туркестанова. Брат Николая Николаевича), воспитывался в доме родителей; выдержав испытание при штабе Гренадерского корпуса (“знает русскую грамматику, арифметику, русскую и всеобщую историю, русскую географию, общий географический обзор 5 частей света и французский язык”), зачислен унтер-офицером в Митавский гусарский Е.В. короля Вюртембергского полк (13.08.1847), юнкер (2.08.1848), корнет (18.08. 1849), поручик (24.02.1851). По болезни вышел в отставку штабс-ротмистром (30.01.1854), два года спустя вновь определён в службу в тот же полк поручиком (16.01.1856), через год уволен в бессрочный отпуск (3.10.1857) и вышел в отставку с чином штабс-ротмистра 11 апрел 1861 г. [Подлинный указ об отставке в архиве кнж. О.А. Туркестановой]. По словам биографа его жены, князь Пётр “был человек, как нельзя более соответствующий её настроениям. Умный, серьёзный, благородный, он обладал, кажется, ещё более мягким сердцем и изысканноутончённой деликатностью. Он был идеалист, и практическая сторона жизни мало его интересовала”. Поселившись в имениях жены, он уступил отцовские имения в Смоленской губернии своим братьям. Похоронен у Смоленского собора московского Новодевичьего монастыря (надгробие разрушено в 1920-е гг.).

  Женат он был (с. Орлово Московского уезда, 28.04.1857) на дворянке Варваре Александровне Нарышкиной (1834-11.09.1913), дочери гвардии капитана Александра Михайловича Нарышкина от первого брака с дворянкой Александрой Васильевной Беклемишевой (её дядей был декабрист Михаил Михайлович Нарышкин). Мать умерла, и девочка осталась на попечении нежно любившей её тётки, бездетной княгини Евдокии Михайловны Голицыной, часто посещала Спасо-Бородинский монастырь, где игуменьей была другая её тётка, Маргарита Михайловна Тучкова. “Очень слабая здоровьем, нервная, впечатлительная, она пользовалась неограниченной свободой и всеобщей любовью Природный ум её, образование и доброе христианкое воспитание скоро образовали из неё сложившуюся, цельню натуру”. По словам биографа, “её пленяло всё возвышенное, прекрасное, в ней соединялось изящество с простотой, достоинство со смирением, сила воли с уступчивостью, глубокое благочестие со светской жизнерадостностью. Словом, это был своего рода тип русской женщины, идеал мирянки-христианки”. Её воспитание, ее живой пример оказали большое влияние на старшего сына, избравшего духовную карьеру. Княгиня с семьей жила в подмосковном имении Говорово (там, в Волоколамском уезде, неподалёку от теперешнего Востряковского кладбища, ей принадлежала 151 десятина земли) в одноэтажном доме с террасой, располагавшемся в большом старинном парке с двумя прудами. Здесь же, в парке, стоял каменный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

  Овдовев, княгиня часто посещала монастыри, особенно любила бывать в Троице-Сергиевой лавре. Как пишет биограф, “преклонные года её и неизбежные недуги совершенно истощили её и без того слабый организм. Но это маленькое, худенькое, хрупкое существо до последней минуты хранило в себе огонь жизни. Слабело тело, цепенел язык, но дух был бодр, ум и память поражали своей ясностью”. От матери и от бездетного дяди поручика Николая Васильевича Беклемишева княгиня унаследовала имения в Нижневолоцком и Осташковском уездах Тверской губернии (в том числе Никольское-Горницы), а от бездетной тетки кн. Е. М. Голицыной - в Богородском уезде Московской губернии (1209 душ на 1861 г.), в том числе уже упоминавшeeся Рождествино, Говорово тож. Все эти имения сохраняла за собою до самой смерти, но хозяйством занималась мало, и состояние её финансовых дел оставляло желать много лучшего.

  “Кончина её была тихая, незаметная, христианская”. Погребена в Донском монастыре в Москве; отпевали княгиню сын - епископ Трифон, ещё три архиерея и 40 сослужащих.