Народ-крестоносец

Грузинский народ - это истинный народ-крестоносец. Как у рыцаря-крестоносца, вся жизнь этого народа проходила между молитвой и кровавым боем с исламом. Более чем целое тысячелетие грузинский народ не выпускал из своих рук меча, и если христианский крест не был вышит на плече его мантии, то он был неизгладимо врезан в самое сердце народа.

  В этом отношении есть некоторое историческое сходство между ролью Испании на юго-западе Европы и ролью Грузии на юго-востоке.

 Быть может, как у испанцев, этой особенностью исторической миссии грузин, можно объяснить себе ту промышленную отсталость, то скудное развитие их умственной жизни, от которых несомненно страдает теперь Грузия.

 Романтический Гори-Джвари, (Крест Гори) удивительно долго преследует нас с своих заоблачных скал, на которых живописно ютятся мшистые стены и башни этого древнего замка-монастыря, одной из самых популярных святынь края.

 Сейчас видно, что не для одной красоты пейзажа и не из одного стремления к пустынножительству залез монастырь на эту головокружительную высоту, где он выделяется на темном фоне курчавых лесных гор, с таким поразительным величием и характерностью. Не один он, а все святыни грузинской древности, и Степан-Цминда Казбека, и монастырь против Мцхета, воздвигнутый на месте старого народного идола, и Уплис-Цихе, и Гелати, и Моцамета - все они не собственною волею, а роковою нуждою обратились в укрепленные цитадели, венчающие недоступные вершины скал. 

 Загнало их туда, под облака небесные, не одно их внутреннее парение к небу, но и злоба земная, «страх иудейский» своего рода.

 Эти христианские молельни, укутанные в черные туманы, заслоненные непроходимыми лесами, недоверчиво торчащие на утесах, как гнезда ласточек, преследуемых хищниками, составляют теперь самую наглядную и верную иллюстрацию долгой и тяжелой истории Грузии.

 Европа и особенно Россия слишком мало уделяют внимания тому факту, какую важную историческую миссию выполнила Грузия перед европейским христианством своими вековыми страданиями, своей безустанною борьбой. 
 Когда я, полный безмолвного изумления и любопытства, проезжал в вагоне по железной дороге, и на почтовых перекладных, и верхом через этот необыкновенно своеобразный и совершенно новый для меня край, я был прежде всего поражен и глубоко проникся всецело господствующим над ним характером какого-то древнего христианского царства.

 Глядя на эти бесчисленные монастыри, храмы и часовни, венчающие каждую скалу, приютившиеся над каждою долиною, обращенные в осадные дворы для население, — сейчас поймешь, что тут интересы государства неразрывно были слиты с интересом церкви; что народ, защищая, как последнее убежище, свои религиозные святыни, защищал в них всю свою родину, все свое прошлое и будущее. В часы частой опасности и бедствия, Грузия сбивалась вся в эти тесные монастырские стены, под покров этих мирно сияющих христианских крестов, охваченная кругом, как Ноев ковчег потопом, мусульманскими ордами турок, персов, монголов, лезгин и прочих. 

 Таким образом, история невольно воспитала в грузине страстное благоговение к его древним святыням, в которых для него, как в ковчеге, так долго и так часто сосредоточивалось и спасение его от врага, и все, чем дорожил он в Мире.

 Православный крест невольно становился его отечеством, символом его народности, защита христианства - задачею всей его истории.

 Стоит познакомиться ближе с скорбными листами ее летописей, чтобы окончательно убедиться, какой глубокий христианский дух, какую несокрушимую энергию воли должен был проявить этот небольшой народ для того, чтобы не пасть под непрерывными жестокими ударами судьбы и мужественно отстоять христианство своих гор и долин от победоносных нашествий азиатского исламизма. 
 Не удивительно , что, потратив свои нравственные силы на эту борьбу жизни и смерти, на отчаянную защиту своей исторической индивидуальности, грузины опустили утомленные руки перед другими, более мирными задачами жизни. Великим результатом их долгой истории была не только одна их собственная народная самостоятельность. Вместе с нею они, отчасти, отстояли судьбу христианства южнорусской равнины и многих мелких народов горного Кавказа.

  Грузия очутилась таким образом передовым редутом христианской обороны против ислама.

 Этот невольный азиатский союзник Европы сослужил ей великую историческую службу и, можно сказать, завоевал себе этим право считаться в числе европейских христианских народностей, к которым он гораздо ближе по духовным задачам своей жизни, чем к азиатским племенам, среди которых установились их географические условия и родство крови.

 Могучее мусульманство Востока разбило свою энергию и свой Фанатизм о несокрушимую грудь маленькой Грузии, и хотя всплески его успели достигнуть Кавказских гор, успели омусульманить значительную часть кавказских горцев за спиной Грузии, но на этих последних усилиях борьбы замер исламизм и не был в силах двинуться дальше.

  Он издыхал от истощения у подножия Кавказских гор. Кресты христианских храмов Грузии ушли выше, спрятались глубже, огородились крепче, но все-таки они продолжали сиять, несмотря на непрекращающиеся осады и нападение мусульман, несмотря на лившуюся кругом, под мечем мусульман, христианскую кровь Грузии. Все-таки на ее древних храмах горделивый золотой полумесяц продолжал лежать у ног скромного золотого креста. Само мусульманство, проникшее в горы Кавказа, уже не было чистым мусульманством, уже не согревалось тем жаром прозелитизма и религиозной нетерпимости, каким дышал воинствующий ислам Азии.

 Трудно сомневаться теперь, что Грузия вытравила в течете этой многовековой борьбы с мусульманством всю внутреннюю силу свою, и что она не в состояние бы была дольше выдерживать эту невозможную жизнь вечного военного стана, вечного боя, разорения и тревог. Осадное положение государства не может продолжаться без конца.

 Для Грузии мир и спокойствие стали, наконец, необходимы, как воздух для дыхания. Настало и ее время стать, наконец, государством свободного труда и промысла, плодотворного духовного и экономического развития, без чего уже не в силах существовать современные государства. Только упавши на великую грудь дружественной России, маленькая христианская Грузия могла уверовать, что пришел желанный конец тяжкой эпохе борьбы и смертельных опасностей, что она вправе зажить теперь мирной гражданской жизнью европейского человечества и вступить в общую семью цивилизованных народов.

 Евгений Львович Марков - писатель-путешественник, литературный критик, этнограф, Директор училищ Таврической губернии.