Грузинская дружина

Грузинская дружина в бою на Чолоке, во время войны 1854-1856

Под свежею могилою ветерана Кавказской армии Н.3. Чавчавадзе уместно вспомнить про славный бой, в котором покойный чуть не сложил богатырской головы своей за православную веру. Это одно из тех воспоминаний, которые скрепляют духовный узы между братьями по оружие.

 Весною 1854 года, когда Башкадыкларские победители еще отдыхали на своих зимних квартирах, в Тифлисе начала формироваться конная Грузин­ская дружина, предназначавшаяся в составь нового Гурийского отряда, который, под начальством знаменитого князя Ивана Малхазовича Андроникова, должен был защищать Тифлис со стороны Кутаиси, и Гурии. Начальником дружины назначен был князь Георгий Джандиери, — «Дроша-Георгий», как его называли все за необычайную храбрость и отвагу, не знавшую, казалось, границ. Помощником у него был князь Цицианов; но кроме того, в качестве инструктора, который мог бы водворить в дружине необходимый порядок, принятый во всех кавалерийских частях, был вызван из Нижегородского драгунского полка поручик князь Иван Гивич Амилахвари. Это был офицер молодой, но за которым уже стояло славное прошлое; он служил только три года, но имел солдатский Георгиевский крест, был ранен в памятном бою за Сулаком, у Чапчака и участвовал в Башкадыкларской битве, где под ним убили лошадь, и на его долю выпало единоборство с турецким офицером.

 Князь Андроников принял Амилахвари в своем кабинете, сидя, по старо-патриархальным обычаям, на широкой тахте, в ермолке и халате, с длиннейшим чубуком в руках. Он дал ему короткую инструкцию и прибавил: «Дроша-Георгий» и его достойные соратники - народ очень храбрый, но в деле строевого порядка ничего не понимают. Ты сформируй и поставь мне дружину на наш драгунский образец». Князь Амилахвари тотчас отправился к своему назначение и застал дружину, уже собравшуюся в долине Деглаур, на пути к Кутаису, между нынешними станциями железной дороги Гоми и Михайлово. 1-я сотня, составленная из осетин, отличавшаяся своими красными шапками и красным сотенным значком, находилась под начальством князя Георгия Мачабели (Отец Иванэ Мачабели); 2-я сотня, составленная из кахетинцев Сигнахского уезда, с белым значком и в белых папахах, была под начальством князя 3axapия Андрони­кова; 3-ю сотню, впереди которой развевался золотисто-желтый значок, привел из Телави князь Николай Зурабович Чавчавадзе; в 4-й сотне, осененной значком голубым, собирались исключительно только жители Тифлисского уезда и Гори, под командой князя Давида Вахвахова. Затем тушины, в своих маленьких войлочных шапочках, над которыми веял мрачный, черный значок, образовали пятую сотню знаменитого Элисбаридзе, у котораго па теле было больше рани, чем имелось лет от роду. Наконец, 6-я сотня, с великолепным зеленым значком, подобрана была из одних дворян-охотников, служивших представителями древних фамилии грузинских тавадов. Этою блестящею сотней командовал князь Георгий Эристов.

 Грузия поставила в эту дружину свои отборные, лучшие силы. Это были герои, но и им недоставало того, что составляет душу кавалерийского строя, - порядка и дисциплины. За это дело прежде всего и принялся князь Амилахвари. Учить оказалось не трудным, потому что сотни, составленный из отборных наездников, представляли благодарный материал и легко осваивались с основными требовавшим наших уставов. Князь Джандиери присутствовал на всех учениях сам, коман­дуя полком, — и на белом коне, в своей старо-грузинской одежде, был необык­новенно хорош и типичен. Но главная      заслуга и память, оставленные в дружине князем Амилахвари, заключались не в этом строевом образовании, а в нравственном перевоспитании всадников, в искоренении у них вредных обычаев привитых хищническою войною горцев.

 Чтобы быть достойным высокого звание воина и не уподобляться диким лезгинам, —внушал он грузинам, — вам прежде всего нужно отказаться от всякой добычи. Ваша добыча - пушки и неприятельские знамена. С ними вы нeдобудете материального богатства, но приобретете то, чего нельзя купить ни за какие день­ги, — честь война и бессмертное имя в народе.

 Чтобы еще более укоренить в них это возвышенное чувство и вместе с тем воскресить старинный народный обычай, по его мысли в полку заведено бы­ло знамя, на черном полотнище которого с одной стороны изображена был нерукотворенный образ Спаса, с другой - Георгий Победоносец, покровитель Иверии. Кругом на русском и на грузинском языках шла надпись: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтесь, яко с нами Бог». Это знамя служило не только военным стягом, но и чтимой иконой, перед которой грузины усердно молились в походе. Внушения Амилахвари находили се6е; живой отголосок в восприимчивом сердце грузин, — и они доказали это на, деле, заслужив, в первом же бою, 4-го июня 1854 года, на Чолоке Георгиевское знамя.

 В исходе мая дружина, стройная и прекрасно обученная, уже готова была к походу. Напутственный молебен отслужили перед знаменем, которое на этот раз заменяло икону, и выступили на Усть-Цхенисцкали. У князя Андроникова собралось 11 батальонов пехоты, 12 сотен пешей милиции и 12 орудий. Кава­лерию составляли донской казачий полк Харитонова, конная Грузинская дружина Джандиери и сотня охотников-имеретин, составленная оригинально - исключи­тельно из одних князей Микеладзе, которыми командовал почетный старец князь Кайхосро, современник еще имеретинского царя Соломона. На четвертый день войска перешли через широкий Риони по мосту, устроенному на плашкоутах: доски не были даже прикреплены, и кавалерии пришлось спешиться и проводить своих лошадей по одиночке с крайней осторожностью. Весь отряд собрался смотреть на эту головоломную переправу. Когда пришла очередь переправляться дворянской сотне, командир ее, князь Эристов, известный наездник, пропустил ее мимо себя и затем, ударив коня нагайкой, промчался через мост полным карьером. Ничем не укрепленные доски поднимались, прыгали, переворачивались, но добрый конь, как молния, перенес своего всадника и остановился на том берегу, как вкопанный. Очевидцы рассказывают, что свидетели этой переправы закрыли глаза, полагая, что конь не удержится на этих пляшущих досках; но затем весь отряд шумно и восторженно приветствовал удаль князя Эристова.

 3-го июня войска были уже в Озургети, а 4-го атаковали 34-х-тысячный корпус Селима. Он стоял за Чолоком в укрепленном лагере. Атака пове­дена была куринцами, которых должны были поддерживать два батальона Литовского полка. Покровительствуемые страшным картечным огнем полковника Мамацашвили (Мамацев), куринцы быстро овладели лагерем, но литовцев не было: они запоздали потому, что им пришлось проходить по сплошной заросли и невылазным болотам. Куринцы остались одни, были атакованы громадными турецкими силами и после жестокой рукопашной свалки выбиты из лагеря. Тогда Андроников двинул вперед кавалерию.

 Еще готовясь к бою, грузинская дружина оделась, как на свадьбу, во все, что у него было лучшего, и теперь с неудержимого стремительностью ринулась, чтобы вырвать у турок победу. Впереди всех неслось черное дружинное знамя. Его держал в руках 3axapии Натрошвили, старшина бодбисхевский, прозванный «Гогр» (Гогр – богатырь, силач).

 Это был старый богатырь, и когда он скакал в своих доспехах на белом коне, с черною хоругвью в руках, он, удивительно напоминал собою Георгия Победоносца.

 Едва дружина успела обогнуть укрепление, как уже врезались в турецкие батальоны. Пошла жестокая рубка. Два сотенных командира, князья Андроников и Вахвахов, пали героями. У этого Вахвахова еще прежде были убиты четыре старших брата; это был пятый, вписавший свое славное имя в фамильный синодик. Сам Джандиери был ранен двумя штыками. Князь Николай Зурабович Чавчавадзе, обладавший необычайною силой, валил тела на тела, пока не получил тяжелых ран: пуля прошла навылет через шею, повредила, горло и глубоко зашла в плече; в то же время какой то офицер ранил его саблей в руку; тут же возле него тяжело ранен и помощник его, князь Михаил Эристов.

 Дружина потеряла 120 человек убитыми и ранеными — преимущественно шты­ками, но зато отбила турецкое знамя, три ротных гвардейских значка и одно орудие. Имеретинцы сражались молодцами. Сотня Микеладзевых ворвалась в турецкий лагерь вместе с казачьим полком храброго Харитонова. Харитонов был убит, пронизанный несколькими пулями, и тут же пал старый Кайхосро Микеладзе - представитель самой многочисленной княжеской фамилии Имеретии. Он служил еще имеретинским царям. После полученных ран он жил еще несколько часов; когда родные утешали его словами: «Не бойся, Кайхосро, - раны неопасные», он спокойно ответил: «Я боялся только одного — чтобы тело мое как ни будь не осталось у врагов, а теперь, когда умираю у себя и не на постели, а в лагере, мне бояться нечего».

 Блестящая атака кавалерий дала возможность подойти остальной пехоте, и турки разбиты были наголову. 13 орудии, три лагеря и 36 знамен остались в наших руках. Лазистанского корпуса Селим-паши более не существовало.

 Когда войска возвращались назад в Озургеты, дали знать, что тушинская сотня осталась в лесу и не хотеть отступать, потому что пропал один тушин, и его ищут. Никакая увещание не помогали. «Идите, — говорили они, — мы сами дорогу найдем». — «Да, может бить, —уговаривали их, — он ранен или взять в Плен». — «Нет, отвечали они: — наш не может быть взят в плен; оп, на­верно, убит». Тушины перерыли весь лес и, наконец, нашли его тело. Вся сотня ликовала, потому что потерянное тело покрыло бы позором, их головы. Везти убитых в Тушеты им, разумеется, не позволили, и, после долгих пререканий они согласились похоронить их в Шемокмедском монастыре. Там похоронила дружина и остальных убитых. Могилы грузинских князей находятся в самом соборе, а простых дружинников - в ограде. Владелец Шемокмеди князь Дмитрий Гуриели в день похорон устроил великолепную тризну.

 Раненых было много, и их пришлось оставить в Озургети и в Шемокмеди. Князь Нико Чавчавадзе доехал, однако, до Кутаиси, где лекарь, знаменитый тогда Турманидзе, сделал ему мучительную операцию, вырезал пулю, — и этот сказочный атлет на другой же день с своими сквозными ранами сел на коня и верхом пустился догонять дружину...

 Гурия была теперь обеспечена, и Андроников с частью отряда уже двигался на помощь к Бебутову, — как вдруг около Боржома получилось известие, что Шамиль спустился в Кахетию. Весь отряд форсированным маршем двинулся в Тифлису. Город объят был паникой, и потому неожиданное прибьете дружины было как нельзя более кстати. Генерал Реад только подивился быстроте ее марша.

 Перед вступлением в Тифлис возникли новые затруднение, потому что тушины, как 5-я сотня, не за что не хотел идти позади, опасаясь, чтобы их не приняли за трусов. Тогда князь Амилахвари сказал им, что на задних больше будут смотреть, потому что все лучшее обыкновенно припасается к концу. Эта мысль до того понравилась тушинам, что они не хотели уже идти впереди дворян­ской сотни и требовали, чтоб их пустили в хвосте колонны.

 Пройдя через Тифлис при восторженных криках народа, дружина раски­нула свой бивуак около Дидубийской церкви. В равных местах поля тотчас появились их разноцветные значки, воткнутые в землю, из которых каждый служил средоточием сотни. И возле каждого из этих значков группировались то ярко-красные осетинские шапки, то белые папахи карталинцев или кахетинцев, то низенькие войлочные шапочки тушин и пшавов. А в стороне от этих характерных групп, перед палаткой начальника дружины, развевалось большое черное знамя, еще новое, но уже окуренное дымом чолокской победы и озаренное славою недавних подвигов. Весь Тифлис приезжал смотреть на этот оригинальный бивуак и принял участие в народном празднестве, которое устроил город. Сам Реад подарил дружину тысячу червонцев.

 Чолокский бой доставил дружине Георгиевское знамя.

 Через 23 года после этого началась новая турецкая война. Князь Амилахвари уже был генералом и командовал кавалерией в Эриванском отряде. По просьбе его, сын старого Джандиери выслал ему то самое черное знамя, под которым он сражался еще молодым офицером на Чолоке, и знамя это в первый раз появилось в бою у Драм-Дага. Указывая на него солдатам, князь Амилахвари говорил: «Ребята! это знамя привыкло побеждать неприятеля. Под его сенью 4-го июня 1854 года мы одержали победу на Чолоке. Господь поможет нам и в сегодняшнем деле». Слова эти сбылись, и 4-го июня 1877 года турецкая армия была разбита наголову у Драм-Дага. С тех пор этот значок неизменно сопутствовал князю во всех делах его в Азиатской Турции, и теперь хранится у пего, как памятник прошлых походов.