Генерал-лейтенант Михаил Амирэджиби (Карски)

 30-го ноября 1903 года происходили печальные похороны внезапно скончавшегося, одного из выдающихся представителей славной Кавказской армии, коман­дира 1-го Кавк. армейск. корпуса, генерал-лейтенанта князя Михаила Кайхосровича Амирэджиби.

 Беспощадная смерть унесла в могилу неустрашимого героя, украшенного самою высшею боевою наградою - орденом св. Георгия 3-ей степ. Уменьшилась еще на одного доблестная плеяда боевых деятелей Кавказа, столь необходимых родине.

 Покойный был невредимо храним провидвнием среди тысячи опасностей и смертей. Зачем же и почему все это случилось так внезапно? Драгоценная жизнь героя похищена!...

 Не покоилось ли на нем так много наших надежд, как на вожде передовых войск, чутко стоящих на страже нашей турецкой границы.

 Обреченная в глубокий траур семья усопшего проливает горкие слезы о любимом своем князе Михаиле Кайхосровиче. Внезапная и преждевременная смерть эта отняла у осиротелой и горем уби­той семьи ее гордость и славу и как громом поразила все тифлисское общество.

 В лице покойного сочетались лучшие качества человека и отца-командира. Чувства долга и признательности налагают на нас обязанность охарактеризировать хотя бы вкратце светлый образ усопшего князя. Покойный происходил из грузинских князей; родился 2-го  сентября 1833 года; в службу вступил, унтерофицером в 1851     году в 15-й    Тифлисский гренадерский полк. Вслед за этим, а именно в 1853 году, за боевое отличие, в Восточной войне, под Баяндуром и Башкадыкляром, князь Михаил Кайхосрович был произведен в первый офицерский чин прапорщика, а затем, также за боевые отличие в 1855 году, - в подпоручики. Затем покойный был переведен в 14-й гренадерский Грузинский полк, с которым участвовал во всех делах и перестрелках с горца­ми и, получив несколько знаков отличия, покойный произведен был в 1860 году - в поручики; в 1863 году - в штабс-капитаны и в 1864 году - в капитаны.

 Вскоре  после  этого князь Амирэджиби был переведен в лейб-гвардии Семёновский полк. В 1871  году произведен в полковники, а 9-го января 1877 года был назначен командиром 156-го пехотного Елисаветпольского полка.

 В это время Россия готовилась к Русско-турецкой войне. Таким образом, назначение князя Амирэджиби командиром полка, стоявшего в это время на турецкой границе, состоялось, когда в воздухе пахло порохом.

 Вступив в командование полком, покойный князь Амирэджиби начал деятельно подготовлять вверенный ему полк к предстоящему военному походу. Живым участникам вспоминается энергичная натура лихого командира, два раза в неделю, не смотря ни на какую погоду, производившего полковые учения с тактическою целю; желание покойного было исподволь втянуть в трудную походную жизнь свой полк, дабы в предстоящей кампании он мог легко перенести все лишение военной жизни. На этих учениях кн. Михаил Кайхосрович обращал особенное внимание на умение полка пользоваться естественными закрытиями и местностью, а также цепью и резервами.

 Возвращаясь с учения, князь обыкновенно собирал офицеров в офицер­ское coбраниe, где решались тактические задачи; одновременно с этим в ротах знакомили нижних чинов с вооружением и с снаряжением турецких солдат; рассказывали при боевые подвиги кавказских войск. Доблестные примеры боевого прошлого, конечно, воодушевляли солдат, и вселяли в них сознание дол­га и преданности Царю. Таким образом к открытию кампании славный Елисаветпольскый полк, благодаря неутомимой деятельности своего командира, полковника кн. Амирэджиби, был всесторонне подготовлен к предстоящим военным действиям и вполне был готов воспринят боевое крещениe.

 12-го апреля 1877 года была объявлена война. В тот же день, в 6 часов утра, славный Елисаветпольский полк, отслужив молебствие с коленопреклонением, двинулся в поход, имея во главе лихого командира. 14-го числа елисаветпольцы перешли русско-турецкую границу, и до 4-го мая, совместно с дру­гими войсками Ахалцихского отряда генерал-лейтенанта Девеля, участвовали в рекогносцировках крепости Ардагана.

 Как известно, первые успехи русских были до того важны, что после занятия 24-го апреля, без боя, города Кагызмана, в главной квартире решили усилить ахалцихский отряд генерала Геймана, который первого мая прибыль к ceлению Панкису, ближайшему пункту от авангарда Ахалцихского отряда.

 3-го мая генерал Девель произвел рекогносцировку ардаганских yкреплении со стороны Гюляверды и карсской дороги. Осмотр этот выяснил, что Ардаган обладает сильными оборонительными средствами. Сама крепость состояла из 9 отдельных укреплении и фортов; самым сильным по профили и естественным препятствием было укрепление Рамазан-табие, лежащее к северу от города. К юго-востоку же, в расстояние трех верст, находилась отдель­ная группа Гюлявердинских высот, на которых был построен форт Эмир-оглы-Taбиe. Оба эти укрепления имели очень важное значение в общей системе обороны Ардагана, будучи весьма удачно расположены, так как с боков этих укреплений прекрасно обстреливались ведушие к крепости дороги. На совете главных начальников решено было начать штурм с форта Эмир-оглы, представлявшего главный ключ позиции, лежавшей на правом берегу реки Куры. Отдана была диспозиция, в которой предписывалось колонне князя Амирэджиби, в составе трех батальонов Елисаветпольскаго полка и дивизиона 3-й ба­тареи 39-й артиллеристской бригады, штурмовать Эмир-оглы; остальные войска отряда предназначались для демонстративных действий против Рамазан-табие и других укреплений.

 В исполнение этой диспозиции князь Амираджиби, на рассвете 4-го мая, двинул свою колонну на штурм. В 4 часа утра его колона подошла к подошвам Гюлявердинских высот. В турецкой крепости было замечено движение русских войск, и в укреплении начались приготовление к обороне. Князь Ами­раджиби приказал своей артиллерии выпустить в турецкие траншеи нисколько гранат и шрапнелей; выстрелы были удачно направлены и произвели замешательство в ненрiятельскпх рядах.

 В дальнейшем решено было, не подготовляя атаки артиллерийским огнем, взять неприятельские траншеи открытою силою. Доблестный князь Амираджиби не­медленно развернул боевой порядок и повел войска вперед на гору. „На безоблачном небосклоне едва показалось восходящее солнце; воздух был освещен утреннею росою; повсюду царила мертвящая тишина; стройный порядок, в котором двигалась цеп с разомкнутыми резервами, веселые лица с выражением презрения к опасности, радовали взоры. Бодро шли молодцы-воины вперед и уже близко подошли к роковому подъему, как вдруг, вслед за тишиной, раздается гром орудии турецких и наших. Было 5 часов 15 минут, когда штурмующие поднимались на гору; ни жестокий огонь с траншей, ни крутизна, ни близость смерти не устрашили елисаветпольцев. Князь Амираджиби, понимая, что стрелять снизу вверх по скрывшемуся за траншеями противнику бесполезно, запретил стрельбу, и солдаты молча взбирались на гору и ползли по подъему, не сделав ни одного выстрела. Вот уже дошли на расстояние 200 шагов до первой тран­шеи, - нужно было броситься в штыки. Князь Амирэджиби, как опытный военачальник, остановил боевой порядок и приказал музыку сыграть. Лишь только раздались торжественные звуки народного гимна, солдаты сняли фуражки и осенили себя крестным знамением. Князь Амирэджиби, видя полное воодушевление, воспользовался моральным настроением войск и крикнул: „Вперед“! Солдаты, руководимые неустрашимым своим командиром, кинулись на врага; крики „ура“ и «навались, братцы», выделялись среди убийственного грома и трескотни орудииных и ружейных выстрелов. Не смотря на мужество защитников, траншеи одна за другой очутились в руках храбрецов. Ни подкрепления, высланные из Эмир-оглы, не фортификационные преграды, за которыми упорно сражались лучшие турецкие войска - арабистанцы, не остановили храброго князя Амирэджиби с его елисаветпольцами; под стремительным напором последних турки, ошеломленные быстротой удара, отступили в форт, передав с отчаяния траншеи в руки победителя, кн. Амирэджиби.

 С занятием передовых траншей выполнилась только первая половина задачи, данной князю Амирэджиби. Вслед за этим нужно было взять и самое укрепление. В четырехстах саженях, в грозном величии, красовался Эмир-оглы-табие. Генерал Девель не решился повести новый штурм на форт с утомленными силами солдат полковника кн. Амирэджиби, и потому послал своего ординарца к командиру корпуса с донесением, в котором сообщал, во-первых, о блистательном успехе елисаветпольцев и, во-вторых, о присылке свежих войск для довершение удара на Эмир-табие. Генерал Лорис-Меликов в это время отдал приказаниe Гейману с двумя батальонами Эриванскаго полка и шестью ротами Бакинского атаковать укрепление Эмир с западной стороны, но войскам этим не пришлось принять участие в штурме укреплений, так, как не успел генерал Гейман построить боевой порядок, как храбрый князь Амираджиби с лихими елисаветпольцами ворвался в самое укрепление и вмиг водрузил на стенах его свое победоносное знамя. Произошло это так: послав донесение корпусному командиру, генерал Девель приказал дивизиону 3-й батареи 39-й артиллерийской бригады подготовить артиллерийским огнем штурм форта. Подполковник Мусхелов (Мусхелишвили), желая подойти ближе к неприятелю, приказал дивизиону своей артиллерий выехать па ближайшие высоты. Быстро двинулась артиллерия вперед по крутизнам, по которым утомившейся лошади едва могли поднять орудия; на помощь лошадям бистро подошла орудийная прислуга и на своих плечах втянула на лямках все орудия на высоты. Когда артиллерия выехала на гору, то с высот, в расстоянии 600 сажен, быстро открыла меткую стрельбу картечными гранатами. Турки тоже не оставались в долгу и усиленно отвечали своей стрельбой. Скоро, однако, было замечено, что огонь турецких батарей начал ослабевать; из-за порохового дыма все реже и реже сверчали огни: ружейный огонь также замолкал. Князь Амираджиби, все время зорко следивший за неприятелем, заметил, что турки зако­лебались, и как раз в этот момент двинул елисаветпольцев вперед. Цепь и резервы единодушно бросились на штурм и быстро овладели валами укреплений. Победа была полная. Турки в беспорядке отступили в Ардаган. Десять орудий большого калибра, миллионы патронов, снаряды, оружие разного рода, весь лагерь и масса жизненных припасов были трофеями победы отменно-храброго князя Амираджиби.

 Таким образом покойный князь Амираджиби энергично, разумно и блестяще выполнил ответственное и трудное поручение. „И елисавстпольцы - говорит один из историков - под предводительством Михаила Кайхосровича, опьяненные его магическим, обаянием шли, как разъяренные львы, па неприступные громады Гюлявердинских гор и сравнительно с небольшими потерями водрузили на них победоносное русское знамя".

,,До того славного дня, - говорил генерал Девель, - я совершил 14 экспе­диций в Кавказской войне, был в 26-ти делах и участвовал в трех больших сражениях прошлой турецкой кампании; такая практика выучила меня ценить молодецкие дела, а потому на развалинах Эмира я принял князя Амирэджиби в дружеские объятия, выражая ему глубокую благодарность от всей Кавказской армии".

 Действительно это была первая серьезная победа, одержанная на азиатском театре войны. Вся честь этого славного боя бесспорно принадлежит, покойному князю Амирэджиби. Показывая пример неустрашимости и доблестной отваги, нахо­дясь все время впереди, он вел полк по пути стяжания славы и боевых отличий. И действительно, за взятие Гюлявердинских высот 1-му 3-му и 4-му батальонам Елисаветпольскаго полка Высочайше пожалованы георгиевские знамена. Князь Амирэджиби, майор Скосаревский и прапорщика Пузино за это дело были награ­ждены орденом св. Георгия 4-й степени, и в каждую роту полка было пожало­вано по 10 знаков отличия военного ордена.

 Взятие Гюлявердинских высот было прелюдией сдачи Ардагана. Блистатель­ный успех и отменное мужество русского солдата вселили в противнике нрав­ственное yгнетениe и произвели в турецких войсках полную деморализацию. После этого, имея в своих руках господствующая над Ардаганом высоты, русскиe могли уже действовать более настойчиво, и, как действительно оказалось, на другой же день вечером Ардаган был взят.

 С падением Ардагана, задача, возложенная на Ахалцихский отряд, окончи­лась, а потому было отдано приказаниe большей части отряда генерала Девеля двинуться к Карсу. Для охранения же спокойствия в Ардаганском санджаке оставлен был, под начальством полковника Комарова, отряд из 4-х батальонов, 10 сотен и 8 орудий.

 К середине мая войска Геймана и Девеля соединились с блокадными от­рядами. 26-го июля Его Императорское Высочество Великий Князь Михаил Николаевич, Главнокомандующий армией, посетил лагерь елисаветпольцев. Он в теплых и задушевных словах благодарил войска за подвиги на Гюлявердинских высотах и в присутствии всех обнял и поцеловал князя Амираджиби, как виновника славного дела.

 Затем покойный князь Амираджиби, с своими лихими елисаветпольцами, припимал блестящее участие в делах на Аладжинских высотах, в знаменитом сражении при Авлиаре и в достопамятной битве при Деве-Бойну.

 «Во время трудной блокады Карса, увенчавшей Кавказскую армию неувядаемой славой, Елисаветпольсий полк стоял под начальством того же кн. Амирэджиби, который, как и всегда, стоя рядом с солдатом и рискуя жизнью, подавал пример храбрости, терпения, самоотвержения и беззаветной любви к долгу»...

 Вспоминая деве-бойнское сражение, необходимо сказать, что Мухтар-паша занял Деве-Бойну 40 батальонами, 12 эскадронами при 39-ти орудиях. Еще в начале войны позиция эта была сильно укреплена фортификационными постройками. Отдельные укрепления соединены были между собою траншеями; за первой линией траншей находилась вторая, тоже прекрасно укрепленная. 23-го октября была отдана диспозиция для штурма Деве-Бойну. По этой диспозиции войска разделены были на 4 колонны; вторая из них, самая главная, князя Амирэджиби, состояв­шая из 7 батальонов и 8 орудий, назначалась исключительно для действии на левый фланг неприятеля. В диспозиции этой всем трем колоннам предписывалось сообразоваться с действиями колонны князя Амирэджиби. Что касается последнего, то на него возлагалась следующая ответственная задача: «Полковник князь Амирэджиби, опрокинув фланг неприятеля, самым энергичным образом должен обратить все внимание на скорейшее занятие единственной дороги, проделанной для выезда на плато, и стрелками обстреливать неприятельский лагерь, стоящий на большой дороге, а когда обскачет Деве-Бойну кавалерия и приблизится к этому лагерю, то всеми силами поддержать эту атаку. Когда же овладеют лагерем, то занимаете эту позицию на месте этого лагеря, чем отрезывается отступление неприятельских передовых войск в Эрзеруму». В исполнение данного поручения князь Амираджиби, в 7 часов утра, построила свои войска в боевой порядок, назначив, в боевую линию 3 батальона елисаветпольцев, после чего начал наступать к деревне Узун-Ахмет. Войска лихо двигались вперед. Артиллерийский и ружейный огонь турок поражал колонну с трех сторон и, несмотря на это, князь Амираджиби, преследуя заданную Цель, после лихого боя овладел неприятельскими боевыми траншеями. В 4 часа пополудни князь Амира­джиби получает приказание продолжать атаку, и он, удачно направив 4 баталь­она с фронта, а три в обход левого фланга Узун-Ахмета, повел свои колонны на штурм. Началась учащенная ружейная стрельба из расположенных на cкалах горы в два яруса траншей. Турки осыпали наступающих градом пуль, но, несмотря на это, елисаветпольцы, с любимым и храбрым командиром во главе, шаг за шагом двигались вперед, холм за холмом переходили в руки князя. Вскоре с нижних траншей турки были выбиты в верхния.

 Закаленный, славные войска князя Амирэджиби не могли остановиться на первых успехах и, двигаясь все вперед, достигли, наконец, верхнего плато. Три крепостных орудия достались победителю этого выдающегося боя и главное, что чрезвычайно важно в тактическом отношении, высоты Узун-Ахмет были заняты князем Амирэджиби. Таким образом, благодаря распорядительности и отменной храбрости почившего князя, главная задача диспозиции была блистательно выполнена.

 С взятием Узун-Ахмета войска быстро перешли в общее наступление; турки же в беспорядке отступали к Эрзеруму, оставив русским 46 орудий, громадные запасы снарядов и патронов, лагерь и все жизненные припасы.

 Одним из главных виновников победы при Деве-Бойну был, бесспорно, князь Амираджиби. Вот как охарактеризовал покойного князя, по этому поводу, генерал Гейман в письме своем к корпусному командиру от 24-го октября: «С такими молодецкими войсками, которыми я имею честь командовать, нет ничего невозможного... В 4 часа началась атака поистине блестящая, и князь Амираджиби вел ее чрезвычайно энергично. К счастью неприятеля наступила темная, пасмурная ночь и спасла его от конечного плена».

 Храбрость князя Амирэджиби на Деве-Бойну была вполне оценена, и он за это дело получил редкую боевую награду - орден св. Георгия З-й степени.

 8-го ноября 1878 года князь Амираджиби произведен был, за боевые от­личая, в генерал-майоры с назначением состоять при Кавказской армии. С болью в сердце расстались елисаветпольцы с любимым командиром, который в течете всей кампании вел полк к блестящим победам и стяжал ему массу отличии.

 В 1879 году князь Амираджиби за отлично-усердную службу при блокаде Эрзрума был пожалован орденом св. Станислава 1-ой ст. с мечами и начис­лена в списки родного Елисаветпольского полка.

 Доблестно прокомандовав в течение всей турецкой войны Елисаветпольским полком, князь Михаил Кайхосрович в 1880 г. был назначен командиром первой бригады Кавказской гренадерской дивизии, которою с двухлетним перерывом, - с 1882 по 1884 гг., по случаю зачисление в запас войск, командовал до 21-го июня 1893 года, после чего был назначен начальником 39-й пехотной дивизии. В том же году, 3-го августа, князь Амираджиби был произведен в генерал-лейтенанты с утверждением в должности начальника дивизии а 23-го марта 1899 г. был назначен командиром 1-го Кавказского армейского корпуса, на каковой должности и состоял до последних дней своей жизни.

 Настоящими сведениями, конечно, далеко не исчерпываются боевые и мирные заслуги покойного князя Амираджиби. Предоставим времени более подробно рас­крыть заслуги эти, особенности безупречно-благородной души усопшего, полной замечательного юмора, самобытного таланта и творчества.

 Только весьма близкие к покойному могут понять тайны военных ycпехов и того обаяния на подчиненных, которое было присущи исключительным своиствам его характера. Только выдающееся военные таланты, отмеченные свыше, способны покорять умы, сердца и чувства подчиненных.

 Да, таким и был покойный князь, этот витязь и славный ветеран Кавказской армии.

 В лице покойного Кавказская армия понесла действительно чувствительную потерю: она лишилась храброго воина и выдающегося боевого деятеля, а все без исключения знавшие его лишились в нем человека прямого и отзывчивого на все доброе. Биография Михайла Амирэджиби.

Борис Эсадзе