Храмовый праздник «Самеба Окрос-Кариани»

На храмовом празднике в Грузию

 Впредгорьях Кавказа, на вершине горы Самеба в Душетском уезде, на высоте 6000 футов над уровнем моря сохранилась еще церковь «Окрос-Кариани», как живая свидетельница былого величия Грузии.

 Пристройки к церкви развалились, превратились в груду камней, сама цер­ковь разграблена и ее знаменитые золотые врата (которые дали церкви название «Окрос-Kapиани» — церковь с золотыми вратами) похищены злодеями и похищены не в эпоху нашествия турок, персиян, или горцев Кавказа, а уже в наши дни, в XIX столетии, в эпоху владычества русских па Кавказе, когда после ограбление кутаисским губернатором Левашевым Гелатского монастыря полоса грабежей пошла усиленными темпом и приняла ужасающее размеры.

 Святотатственная рука грабителя не пощадила и церкви «Окрос-Кариани», и ее золотые врата, представляющая редкость громадной ценности в одну зиму исчезли бесследно, и личности злодеев так и остались не выясненными.

 Исчезли драгоценности, но церковь «Окрос-Кариани» неизменно осталась народной святыней и глубоко почитается и поныневсем окрестным населением.

 И в день 15 августа - храмовой праздник этой церкви, тысячами стекаются богомольцы, и три ущелья - Ахалгорское, Ананурское и Душетское по древнему обычаю устраивают здесь состязание в танцах, ловкости, джигитовке и др.

 Благодаря любезному приглашению кн. Николая Давидовича Эристова, одного из владетелей Ксанского ущелья и горы «Самеба», нам пришлось как то присут­ствовать на храмовом празднике 15 августа; все виденное нами представляло настолько грандиозную картину, что описать ее точно нет никакой возможности, и рамки газетной заметки далеко недостаточны для передачи всех даже важнейших моментов празднества.

 Нужно было присутствовать там, лично созерцать это величиенародного духа, эту оригинальную грандиозность проявления народных обычаев и духовных и физических доблестей населения, нужно было ощущать эту атмосферу братского единения всех присутствующих без различия национальностей и классов, чтобы составить представление об этом редком, быть может, своего рода единственном празднестве в Грузии, на основании которого хоть отчасти по этим остаткам можно судить о том, как в старину проводили время на храмовых праздниках наши предки.

  Празднество в сущности началось с вечера 14 августа.

 Помимо массы народа расположившейся шатрами по склону горы и на плато под церковью явились со своими традиционными знаменами ахалгорцы и душетцы с ананурцами. Склоны горы были усеяны кострами, и душетцы, расположившиеся на возвышении, забрасывали ракетами и бенгальскими огнями находящееся внизу плато.

 Расположившейся на плато ахалгорцы успешно отвечали им ракетами, фейер­верками и выстрелами.

 Фейерверки сменялись танцами, которые происходили под звуки зурны и дудуки у знамен, охраняемых часовыми с обнаженными шашками.

 Эта дивная ночь, залитая ясным светом луны, победоносно поднявшейся над горой, усеянной тысячами огней, при сплошном своеобразном гуле звуков, от зурны, дудуки, органа и даже гармошки, при беспрерывных танцах и пении, представляла нечто феерическое и сказочное.

Так продолжалось до утра 15 августа.

К началу обедни все смолкло.

Богомольцы потянулись па вершину горы и заполнили ограду церкви.

По отслужении обедни духовенство с народом совершает крестный ход вокруг церкви, а затем начинается молебен в ограде же церкви.

По окончании молебна духовенство по очереди освещает знамена и благословляет отряды душетцев и ахалгорцев.

Тамада (глава отряда, которому все подчиняются беспрекословно) открывает танцы, которые длятся около часа.

В стройном порядке отряды, скованные редкой дисциплиной, спускаются в сопровождении толпы вниз.

У лагеря душетцев остановка. Они радушно принимают гостей, произносят тосты, приветствуют ахалгорцев и вновь начинаются танцы со стрельбой и пением. Скоро ахалгорцы спускаются в свой лагерь и принимают гостей, сами устраивают танцы.

После легкого завтрака душетцы с ананурцами спускаются вниз уже на лошадях, представляя из себя стройную кавалерию.

По примеру ахалгорцев, и они подходят к шатрам кн. Эристовых, владе­телей Ксанского ущелья и приветствуют их.

Отсюда они направляются к лагерю ахалгорцев и приносят им поздравления.

Начинаются тосты, и взаимный приветствия.

Тут же перед шатрами на плато собрался многочисленный народ, образовав громадный круг. Душетцы начинают джигитовку и состязание в верховой езде, стрельбе на скаку, поднятии с земли разных предметов и т. д.

За душетцами следуют ахалгорцы, которые занимают их места и молодцевато джигитуют.

После джигитовки начинается народная борьба.

Всюду царит веселье, отовсюду слышны песни, звуки музыки и начинаются вновь танцы без конца.

И это продолжается всю ночь и частью на второй день.

И замечательнее всего, что при таком сплошном веселии и попойках не было видно ни одного пьяного, не было слышно ни одного ругательства, не было не только ни одной драки, но даже и крупного разговора. А ведь празднество продолжалось два дня и две ночи.

 В 1912 году было и некоторое новшество, внесенное группой интеллигентов.

На празднество был приглашен синематограф г-жи Иваницкой, и многие моменты празднества были сняты на лепту.

В заключение были розданы призы.

Первый - приз серебряную азарпешу, получило знамя душетцев, второй приз серебряный кинжал — знамя ахалгорцев.

Призы за лучшие танцы удостоились получить: серебряный кинжал из зна­мени душетцев трое лучших танцоров, из которых трудно было кому либо отдать предпочтение - фамилии их: Василий Кобиашвили, Гигло Бахулашвили и Георгий Джахашвили.

За джигитовку получили призы из знамени ахалгорцев: Георгий Осепов (он же прекрасный танцор) и Соломон Айрумов, из знамени душетцев Гогла Карангозов.

За борьбу призм получили: Васо Катишвили, Пав. Залишвили и Дрмина Джикидзе.

Погода стояла великолепная и вполне гармонировала с общим подъемом духа и тем редким весельем, которое царило в эти дни на вершине горы Самеба Окрос-Kapиани.